Сына Колосова и Касаткиной пригвоздили к позорному столбу в «Прямом эфире. Биография Доверчивая вне сцены

15 мая 1925, село Володарское, Вяземский уезд, Смоленская губерния, РСФСР, СССР - 22 февраля 2012, Москва, РФ.

Заслуженная артистка РСФСР (1956).
Народная артистка РСФСР (1964).
Народная артистка СССР (1975).
Заслуженный деятель культуры ПНР (1975).

Училась в Московской оперной студии им. Шацкого на хореографическом отделении.
С одиннадцати лет начала выходить на балетную сцену в детских ролях. В студии проучилась четыре года, но по настоянию врачей балет пришлось оставить.
В 1943 году подала документы на актерский факультет ГИТИСа.
А в 1947 году окончила Государственный институт театрального искусства имени А. В. Луначарского (класс И. М. Раевского и Г. Г. Конского).
В том же году была принята в труппу Центрального Театра Советской Армии (с 1991 года - Российской), где и работала до конца своих дней.

В кино дебютировала в 1954 году в фильме «Укротительница тигров». Снималась много, но свои лучшие роли актриса сыграла в фильмах своего мужа Сергея Колосова.

Занималась преподавательской деятельностью в ГИТИСе, выступала на творческих вечерах, встречах со зрителями.

Сын Людмилы Ивановны и Сергея Николаевича, Алексей Колосов, известный джазмен, закончил факультет журналистики, отделение радио и телевидения. Его передачи о джазе много лет идут на Русском радио.

театральные работы

Регулировщица - «Южный узел» А. Первенцева
Зоя - «Последние рубежи» Ю. Чепурина
Роберта Олден - «Закон Ликурга» Н. Базилевского по Т. Драйзеру
Марья Антоновна - «Ревизор» Н. Гоголя, 1951
Валя - «Метелица» В. Пановой
Галя Друнина - «Летчики» Л. Аграновича и Семена Листова
Клава - «Любка-Любовь» Зори Дановской, 1959
Поля - «Совесть» Ю. Чепурина
Галя - «Весенний поток» Ю. Чепурина
Оксана - «Первый гром» М. Алигер
Эрна Бринкель - «Игра без правил» Л. Шейнина
Катарина - «Укрощение строптивой» Шекспира
Флорелла - «Учитель танцев» Лопе де Вега
Женька Шульженко - «Фабричная девчонка» А. Володина
Маринэ - «Стрекоза» М. Бараташвили
Люся - «До новых встреч» А. Гладкова
Нила Снижко - «Барабанщица» А. Салынского, 1962
Марфинька - «Обрыв» по И. Гончарову
Анечка - «Океан» А. Штейна
Люба - «Объяснение в ненависти» И. Штока
Судовая кухарка Мань - «Дикий капитан» Ю. Смуула
Надежда - «Надежда Милованова» В. Пановой
Киса - «Раскинулось море широко» Вс. Вишневского, А. Крона и Вс. Азарова
Комиссар - «Оптимистическая трагедия» Вс. Вишневского
Татьяна - «Транзит» Л. Зорина
«Мамаша Кураж» Б. Брехта
Лейди Торренс - «Орфей спускается в ад» Т. Уильямса, 1978
Судья - «Ковалева из провинции» И. Дворецкого
Елена Андреевна - «Дядя Ваня» А. Чехова
Савина - «Элегия» П. Павловского
Кручинина - «Без вины виноватые» А. Островского
Елизавета Тюдор - «Ваша сестра и пленница» Л. Разумовской
Марго Чанинг - «Шарады Бродвея» М. Орр и Р. Дэнем («Все о Еве»)
Миссис Этель Сэвидж - "Странная миссис Сэвидж» Дж. Патрика
Мод - «Школа любви" по мотивам романа «Гарольд и Мод» К. Хиггинса

призы и награды

МКФ в Монте-Карло (1962, Приз «Золотая нимфа» за лучшую женскую роль, фильм «Укрощение строптивой»).
Медаль «Братство по оружию» (1965).
Премия Ленинского комсомола (1968) - за исполнение роли Ани Морозовой в телесериале «Вызываем огонь на себя».
МКФ в Гданьске (1974, Премия за исполнение роли Зинаиды Воробьевой в фильме «Помни имя свое»).
Лучшая актриса по опросу журнала «Советский экран» (1975).
Государственная премия РСФСР имени братьев Васильевых (1976) - за исполнение роли Зинаиды Воробьевой в фильме «Помни имя свое».
Медаль им. А. Попова (1981) - за театральные работы.
Орден Ленина (1985).
Орден Трудового Красного Знамени.
Орден «Знак Почёта».
Почетный гражданин города Вязьмы (1 марта 1988).
Орден Дружбы (21 июня 1995).
Орден Святой равноапостольной княгини Ольги II степени (РПЦ) (2000)
Орден «За служение Отечеству» (святых великого князя Дмитрия Донского и преподобного Сергия, игумена Радонежского) III степени.
Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (23 марта 2000).
Орден «За заслуги перед Отечеством» III степени (15 мая 2005).
Орден «За заслуги перед Отечеством» II степени (15 мая 2010).
Почётная грамота Правительства Москвы (2007) - за многолетнюю плодотворную творческую и общественную деятельность
Премия «Звезда Театрала» в номинации «Легенда сцены» (2010)
Первый фестиваль польских фильмов (1974, Приз за лучшее исполнение женской роли в фильме «Помни имя своё»)
Академик Российской академии кинематографических искусств «Ника»

Большая, настоящая любовь – именно любовь, а не влюблённость – без фальши, обмана, предательства; без пиара, сплетен и пересудов; пронесённая через всю жизнь, трудности, невзгоды и не угасшая. Именно такая была у актрисы Людмилы Касаткиной и режиссёра Сергея Колосова. Их союз продлился 62 года и закончился почти одновременной смертью обоих.

Знакомство

Познакомились они в далёких 40-х, будучи студентами ГИТИСА. Она училась на актёрском отделении, он - на режиссёрском. Озорная, весёлая от природы Касаткина пошутила над серьёзным Колосовым, пригласив его по несуществующему адресу на свой День рожденья. Сергей с цветами, проплутав по Москве, конечно, не нашёл Людмилы по выдуманным координатам, но не обиделся.

На следующий день он, опять с цветами, ждал её у входа в театральный институт. Поженились они только через 4 года, но с момента знакомства постоянно были вместе, помогая друг другу воплощать творческие замыслы, которые год от года сплачивали и укрепляли их любовь.

Творчество

Людмила Ивановна Касаткина (1925 – 2012) была очень востребованной актрисой. После окончания ГИТИСА она всю жизнь проработала в Центральном театре Советской Армии, но всё-таки главный свой след оставила в кинематографе. Ею сыграно около 30 ролей, половина из которых - в фильмах её мужа - режиссёра Сергея Колосова (1921 – 2012), долгие годы работавшего на «Мосфильме».

«Укротительница тигров»

Первая роль в кинокомедии «Укротительница тигров» была ошеломляюще успешной. Не меньше славы принесли ей работы в картинах «Медовый месяц», «По ту сторону». Но только фильмы Колосова сделали Касаткину по- настоящему народной. Самые известные – «Укрощение строптивой», «Вызываю огонь на себя», «Душечка», «Операция трест», «Помни имя своё», «Мать Мария» - созданы союзом этой одарённой пары.

Сергей Николаевич Колосов, привлекая Касаткину к главным ролям, формировал её, как драматическую актрису. Людмила Ивановна его никогда не подводила, выкладываясь на все «сто». Все их общие победы она приписывала его таланту, а он – её. Большая актриса и Большой режиссёр удивительным образом дополняли друг друга, создавая великие фильмы.

О характерах

Характеры этих двух людей были абсолютно разные. Людмила Ивановна - жизнерадостная, эмоциональная, взрывчатая, порой несдержанная, но умевшая быстро отходить, способная искренне раскаяться, извиниться… Сергей Николаевич - уверенный, спокойный, думающий… Конфликты между ними, если вспыхивали, то быстро гасились. На сценичных площадках главным всегда был он, а в домашней обстановке – она.

О семье

Оба прошли через войну, видели её ужас и уродство, поэтому такие традиционные семейные ценности, как любовь, взаимопонимание, уважение, верность, ставили превыше всего. Людмила Ивановна считала, что атмосфера семьи зависит только от женщины; что жена должна уступать мужу, даже если он не прав; что в нашей суровой жизни хорошая семья – это островок надежды; что надо интересоваться делами супруга, его мнением, заботиться о нём.

Внешность

Касаткина никогда не забывала о своей внешности. Людмила Ивановна, и в семье, и на людях, выглядела всегда очень привлекательно – держала осанку, красиво одевалась, делала причёску. Дом свой она содержала в полном порядке и следила за ним. Если не успевала сама, нанимала домработниц.

О любви

Благодаря природной яркости и хорошей энергетике, Людмила Ивановна находилась постоянно в центре внимания. В неё влюблялись многие – Павел Кадочников во время съёмок «Укротительницы тигров», Жерар Филипп ухаживал за Касаткиной в Каннах… Ей, как любой женщине, наверно нравилось пользоваться мужским вниманием.

Но она даже мысли не допускала о романе с кем-то, кроме своего Серёжи. Колосов тоже относился к ней, как к любимой, единственной и неповторимой. Они выглядели смешными и старомодными, а окружающий мир не очень верил им в силу своего цинизма и испорченности.

О воспитании сына и друзьях

По воспоминаниям их единственного сына Алексея Колосова – известного джаз гитариста, композитора и журналиста, родители никогда словесно его ничему не учили и не воспитывали. Раннее детство он провёл с бабушкой по линии матери, позднее в доме родителей, бывая вместе с ними часто на разных театральных и кино мероприятиях, просмотрах, съёмках. Уроками для Алексея были тёплые, сердечные отношения в семье.

Вне сцены Людмила Касаткина и Сергей Колосов никогда не играли, были обычными живыми людьми. В их близком окружении не было злобы и зависти. В доме бывали такие таланты, как Андрей Миронов, Людмила Иванова, Ролан Быков, Александр Кузнецов. С ними дружились Бэлза, композитор Саульский, драматург Зорин, писатель Казаков …

Последние годы

Последние годы жизни этой уникальной пары омрачены тяжелыми болезнями, а незадолго до кончины была издана книга «Судьба на двоих. Воспоминания в диалогах». Они написали о себе, своих отношениях, о времени, людях - последний совместный труд. Их не стало в феврале 2012 года. Сначала покинул этот мир Сергей Колесов, а через 11 дней, не выдержав утраты, ушла Людмила Касаткина.

В век потрясений, денежного чистогана, падения нравственности и морали любовь и творческое содружество этой удивительной пары является эталоном искренности, чистоты и человечности.

Вспоминая великие истории любви, нельзя не вспомнить таких замечательных людей, как - их творческий союз был секретом семейного долголетия.

Родилась 15 мая 1925 года в Москве. Отец – Касаткин Иван Алексеевич (1902–1981). Мать – Касаткина Варвара Николаевна (1903–1983). Супруг – Колосов Сергей Николаевич (1921 г. рожд.), кинорежиссер, Народный артист СССР. Сын – Колосов Алексей Сергеевич (1958 г. рожд.), музыкант. Внучки: Людмила (1984 г. рожд.), Анна (2001 г. рожд.).

Личность Людмилы Касаткиной столь уникальна и многогранна, что раскрыть ее – задача весьма непростая. Удивительное умение перевоплощаться, причем в совершенно противоположные характеры, – ценнейшее качество актрисы. В этом лишний раз убеждаешься, вспоминая роли Касаткиной, столь разные по жанру, вызывающие то слезы, то искренний хохот: лихая Женька Шульженко («Фабричная девчонка» В. Володина), озорная Нила Снижко («Барабанщица» А. Салынского), очаровательная Марфинька («Обрыв» А.А. Гончарова), скромная офицерская жена Анечка («Океан» А. Штейна), героический, легендарный Комиссар («Оптимистическая трагедия» Вс. Вишневского), завораживающая Марго Чаннинг («Шарады Бродвея»), «Мамаша Кураж» Б. Брехта, Лейди Торренс («Орфей спускается в ад»), «Душечка» А.П. Чехова, Аня Морозова из телефильма С. Колосова «Вызываем огонь на себя». А трагические «Мать Мария» и «Помни имя свое»? Посмотришь первые работы Касаткиной «Укротительница тигров» и «Укрощение строптивой» и уверишься: она была рождена для комедии. И вот перед глазами недавняя ее работа в Театре Российской Армии – королева Елизавета Тюдор в спектакле «Ваша сестра и пленница» режиссера А. Бурдонского по пьесе Л. Разумовской. Историческая драма, трагическая роль, глубочайшее раскрытие характера...

Женственность и нежность, воля и мужество. Касаткина для многих олицетворяет русский характер, непостижимый и прекрасный, вызывает восторг и глубокое уважение. Именно такими предстают на экране и на сцене ее героини – простые и скромные, самые, казалось бы, обыкновенные и вместе с тем великие в своем патриотизме, человеколюбии. Героини Касаткиной всегда обуреваемы страстью. Кем бы они ни были – рабочими, секретаршами, летчицами, школьницами, партизанками, дворянками, королевами. Они всегда одержимы. Эта касаткинская черта – во всех ее образах.

А еще Людмиле Касаткиной присуще интуитивное чувство национального колорита. Разве не самая истинная испанка ее Флорелла в одном из лучших спектаклей Театра Советской Армии «Учитель танцев»? Пылкая, гордая, своенравная. А разве не чувствуется чисто английская чопорность все той же королевы Елизаветы? А сколько русского в Кручининой из «Без вины виноватые» А.Н. Островского? Все это свидетельствует о редком соединении актерских амплуа, о силе национальной театральной школы, об удивительной актерской уникальности.

У Людмилы Ивановны Касаткиной необыкновенная судьба. Ее первые годы жизни прошли в деревне под Вязьмой, пока с их большой трудовой семьей не случилось несчастье...

Было у нас середняцкое хозяйство: корова с теленком, лошадь с жеребенком, три овцы, три поросенка, двадцать кур. В один день у нас все это забрали.

Угроза быть сосланными в Сибирь была вполне реальной, и тогда в одну ночь все из деревни сбежали (кроме бабушки Марии Филатьевны и прадеда Спиридона Калиныча, которые никуда не поехали и доживали в бедности и сиротстве свой трудовой век)... Во тьму... В неизвестность... В Москву...

Началась эпоха мытарств, скитаний, горя и малых радостей...

После многих испытаний мы получили на троих (а вскоре родился и четвертый «жилец» – мой брат Леонид) в Борисоглебском переулке двенадцатиметровую комнату в глубоком подвале с одним окном под потолком. Нас заливал то дождь, то тающий снег. В этих подвалах прежние хозяева дома – князья Оболенские – держали хлам, люди здесь не жили...

Хотя в семье никто не имел отношения к актерской профессии, у Касаткиных всегда была какая-то артистическая жилка. Дед Алексей Спиридонович Касаткин в дореволюционные годы жил в Москве, служил кучером у известного адвоката и, с разрешения своего нанимателя, посещал занятия любительского драматического кружка при Румянцевском музее (будущая Российская государственная библиотека). К искусству потянулся душой и родной дядя Людмилы Касаткиной – Василий Алексеевич Касаткин. Окончил он пожарный техникум, дослужился до начальника пожарной охраны центра Москвы, включая Кремль, в войну награжден двумя орденами. В минуты отдыха он замечательно читал Есенина и даже внешне был похож на великого поэта. Отец Людмилы Касаткиной – Иван Алексеевич – прекрасно играл на балалайке и пел.

Ниточка увлечения искусством потянулась и к Людмиле. Конечно, и впечатления детства, и чрезмерная эмоциональность восприятия многих явлений жизни, сыграли, вероятно, свою роль.

Когда она училась в пятом классе, в школу к ним пришел артист Большого театра хореограф Игорь Дмитриевич Лентовский. Он был также балетмейстером в Оперной студии имени Шацкого при Московской консерватории. Лентовский отбирал девочек для занятий в хореографическом классе и участия в оперных спектаклях Студии имени Шацкого. Отобрана была и Людмила. Когда маленькая Люся выходила в кордебалете на сцену Большого театра, никто и предположить не мог, что эта очаровательная белоголовая улыбчивая девчушка станет знаменитой драматической актрисой, таланту которой будут рукоплескать не только ее соотечественники, но и зрители Болгарии, Польши, Германии, Италии, Франции, других стран.

Эти несколько лет занятий балетом сыграли большую роль в ее жизни. Во-первых, она увидела и услышала оперные спектакли, певцов, начала слушать и понимать классическую музыку. Во-вторых, училась двигаться, танцевать, общаться с творческими людьми, наконец, соблюдать режим. Режим был суров, и здоровье Люси стало ухудшаться. Врачи запретили ей заниматься балетом. Хореографический класс пришлось оставить.

Пришло новое увлечение, совсем другого сорта, – она стала играть... в дворовой хоккейной команде. Из девчонок оказалась одна хоккеистка. Эти занятия хоккеем положительно сказались на ее здоровье, она окрепла. И Люся вновь стала искать возможность приблизиться к искусству. Но началась война...

22 июня 1941 года... Я в гостях у бабушки, недалеко от Можайска. Купаюсь с подружками в нашем прудике... Тишина, покой... И вдруг слышим приближающийся конский топот, тишину воскресного утра прорезает чей-то надрывный крик. Видим, на неоседланной лошади скачет парень и кричит что есть мочи. Кричит, повторяя одно и то же слово:

– Война!.. Война!.. Война!..

Я ждала несколько недель приезда мамы за мной. Но она не ехала.

Каждую ночь я с ужасом слушала, как напряженно гудели в небе бомбардировщики, нагруженные бомбами для разрушения Москвы. А ведь там мои родители, брат, вся родня, там вся Москва!

Слухи о высадке немецкого десанта в нашем районе повергли женщин и детей окрестных деревень в состояние ужаса. И тогда мы с бабушкой приняли решение: идти мне к Можайску пешком... Повесила она мне мешочек с едой за плечи, перекрестила.

И я отправилась в путь. Шла неделю, без крова, без отдыха, под вой самолетов, под пулеметным обстрелом с воздуха, окруженная угнетенными и голодными людьми. Первая встреча с войной: рыдают женщины, держа в руках окровавленных детей; кричат дети, теряя матерей. Кругом море крови...

И все же я добралась до Можайска. На Москву уходили последние поезда, в них уезжали тысячи беженцев. И в этой толпе, в шуме, в криках я расслышала голос мамы! Ее крик, полный и радости, и тревоги. Она приехала за мной! Надеялась добраться до деревни. Раньше ее не отпускали с работы. Но чудо свершилось – мы встретились... Это был счастливейший момент моей жизни!

Так война ворвалась в жизнь Людмилы Касаткиной. Героическая, патриотическая тема станет впоследствии одной из основных в ее творчестве. Людмила пробыла в столице все военные годы, и, быть может, то, что увидела она детскими глазами, и были те самые зерна, которые проросли в серьезные роли, разгадывание чужой боли. Те зерна, что заронили в душу жажду бороться. Качество, столь характерное для всех ее героинь.

Однажды по радио между сводками с фронта Людмила услышала объявление о том, что Московский городской дом пионеров набирает желающих заниматься в различных кружках. Не раздумывая долго, она отправилась на улицу Стопани у Красных Ворот и сразу попала на вечер Студии художественного слова – Пушкинский вечер. И обо всем забыла. Почувствовала, какой силой и магией обладает Слово!

Людмила попросилась в эту студию, и ее взяли. Здесь она встретила двух удивительных педагогов: Анну Гавриловну Бовшек и Анну Владимировну Шнейдер.

Это они научили нас забывать о голоде, который все мы – дети военной Москвы – ощущали постоянно, и отдавать весь вечер Пушкину. Да, самое главное было для Анны Владимировны – не разучить и грамотно прочесть стихи Александра Сергеевича, а сделать так, чтобы мы полюбили их на всю жизнь! Мы забывали о войне, о том, что надо повторить программу завтрашнего выступления в госпитале, о том, что уроки не сделаны, – мы забывали все, мы жили Пушкиным!

Лето 1943 года. На вступительном экзамене в ГИТИС, только что вернувшийся из эвакуации, я читала одну из «Итальянских сказок» Горького. Читала, а думала о судьбе матери. Комиссия слушала меня очень внимательно и доброжелательно, дали дочитать до конца, а когда закончила, то увидела, что некоторые члены комиссии вытирали слезы. Комиссию возглавлял великий мхатовский актер Михаил Михайлович Тарханов. Он спросил:

– Девочка! А у тебя нет чего-нибудь повеселее?

– Иди, девочка, отдохни.

Я пошла. У меня создалось впечатление, что я не прошла экзамена. Забилась в какой-то уголок. И плачу. Вдруг кто-то дотронулся до моего плеча, поворачиваюсь – Тарханов: «Девочка, не плачь. Ты принята...»

ГИТИС тех лет был институтом с мощным педагогическим потенциалом. Им руководили выдающийся историк театра директор института Стефан Стефанович Мокульский и художественный руководитель Народный артист СССР Михаил Михайлович Тарханов. Кафедрами руководили первоклассные педагоги и методисты: Б.Е. Захава, И.М. Раевский, Е.С. Сарычева, А.М. Шаломытова, Б.В. Алперс, Н.М. Тарабукин. Курсы возглавляли: В.А. Орлов, В.В. Белокуров, Ю.А. Завадский, А.Д. Попов, А.М. Лобанов, А.Д. Дикий, А.С. Поль, П.А. Марков, Н.В. Петров, Л.В. Баратов, Н.М. Горчаков, И.Я. Судаков; у студентов вели занятия: А.К. Дживелегов, М.М. Морозов, И.М. Туманов, Г.Г. Конский, Г.Н. Бояджиев, Ю.А. Дмитриев, Д.В. Тункель, П.В. Лесли и другие замечательные специалисты.

Именно к таким педагогам и попала Людмила Касаткина. Она оказалась в числе тех счастливцев, которых взял на свой курс прославленный педагог Иосиф Моисеевич Раевский. Актер и режиссер МХАТа, ученик Станиславского и Немировича-Данченко, он возглавлял кафедру актерского мастерства.

Педагог по сценическому движению Минас Герасимович Геворкян быстро увидел, что в детстве Людмила прикоснулась к хореографии. Он сильно продвинул ее танцевальное развитие, что дало ей возможность исполнять в будущем большие и порой сложные танцевальные номера как в театре («Учитель танцев», «Любка-Любовь», «Орфей спускается в ад», «Стрекоза», «Барабанщица», «Раскинулось море широко», «Ваша сестра и пленница» и др.), так и в кино («Вызываем огонь на себя», «Душечка», «Медовый месяц», «Хлеб и розы», «Под крышами Монмартра», «Принцесса цирка» и др.).

На третьем курсе Людмила Касаткина познакомилась с будущим режиссером Сергеем Колосовым.

Был солнечный майский полдень. И солнечный май, и удачная репетиция, одобренная великим Тархановым, и ощущение предстоящего семейного праздника – мама никогда не забывала мой день рождения, какими бы трудными не были мое детство и юность, – все это рождало в душе ожидание радости... какой-то необычности...

У институтских ворот меня остановили двое первокурсников с режиссерского факультета. Несколько минут мы обменивались впечатлениями о недавней институтской «сенсации» – «капустнике» «Иванов Павел», в котором я изображала некую «Шпаргалку»...

Поговорив с будущими режиссерами, я уже настраивалась уходить, чтобы помочь маме в предпраздничных хлопотах. В это время во двор вошел молодой офицер. Проходя мимо, откозырял нашей компании и направился к дверям института.

Ребята окликнули его:

– Колосов, подойди к хорошей компании!

Он подошел, еще раз откозырял и сообщил мне, что его зовут Сергей, и коротко доложил знакомым ему студентам, что его с военной службы отпустили благодаря хлопотам Тарханова и Мокульского и что он с осени пойдет учиться в наш институт. На их курс!

Пока он говорил, я его потихоньку разглядывала. Симпатичный, глаза хорошие. Режиссеры, конечно, сразу его известили, что у меня день рождения. Колосов тут же, полушутя, стал набиваться в гости, мол, по такому случаю необходимо прийти с цветами и поздравить.

Я сделала вид, что это возможно, и даже сообщила адрес... только не настоящий, а выдуманный...

Это было наше знакомство...

В конце второго курса студентам-режиссерам разрешалось при подготовке учебных отрывков привлекать студентов выпускного актерского курса, и Колосов предложил Касаткиной сыграть роль в небольшом отрывке из очень тогда растиражированной пьесы К. Симонова «Русский вопрос». С этого началось их более чем полувековое творческое содружество, уникальный семейный союз.

Шел 1947 год. Учеба завершалась, предстояли показы дипломных спектаклей и поиски места работы. Предполагалось, что курс, на котором училась Касаткина, уедет для создания нового театрального коллектива на периферию. Сергей Колосов настойчиво советовал ей показаться в Центральном театре Советской Армии, где в юности проработал один сезон, участвовал в массовых сценах и был пленен творчеством и личностью Алексея Дмитриевича Попова. Она тоже любила этот театр, ей очень нравились спектакли «Давным-давно», «Сталинградцы», «Учитель танцев», «Укрощение строптивой». Она знала, что Алексей Попов имеет большой авторитет в среде театральных деятелей, авторитет человека, далекого от всяких дрязг, интриг и карьерных устремлений, что он придает большое значение внутритеатральной атмосфере. Однако она была очень миниатюрной девушкой, и с ее стороны было большой смелостью решиться на поступление в театр с его гигантской сценой и таким же огромным зрительным залом.

По поводу идеи показа в ЦТСА я переговорила со своим основным педагогом на курсе Г.Г. Конским. Он объяснил мне, что на этой, как он выразился, «чертовой сцене» меня не будет видно и что труппе МХАТа известно, что Попов, работая недавно в течение двух лет во МХАТе над постановкой пьесы Алексея Толстого «Трудные годы», страшно радовался, что ставит спектакль на «нормальной сцене». Авторитет Конского в моих глазах был велик, и я к его словам прислушивалась. Он посоветовал мне показаться, как он сам выразился, в «нормальный» театр на лирико-комедийные роли, еще раз подчеркнув, что театр, руководимый Алексеем Поповым, масштабный, героический, исторический, а мне надо развиваться в лирико-комедийном направлении.

Обойдя несколько московских театров, Касаткина наконец отбросила все свои сомнения и вернулась к идее показа художественному совету театра Армии. На ее дипломные спектакли «Трудовой хлеб», где она играла роль Евгении, и «Власть тьмы» пришли режиссер театра Давид Владимирович Тункель, управляющий труппой Геннадий Иванович Шагаев и заведующий литературной частью писатель-фронтовик Александр Михайлович Борщаговский. Игра Людмилы им понравилась, и ей предложили показаться худсовету театра.

На худсовете мнения разделились. Часть присутствующих, отдавая должное ее актерским данным, выразила сомнение в том, что ее индивидуальность впишется в тематическую направленность репертуара. Их оппоненты считали, что театр не может существовать без лирических, юных и еще неопытных актрис.

Спор решился просто: начальник театра генерал Савва Игнатьевич Паша подчеркнул, что в «Давным-давно» в сцене бала совершенно нет молоденьких барышень, что Касаткина как раз туда и нужна. А что касается будущего, то он лично не очень верит в ее большие успехи и поэтому пока устанавливает Касаткиной самую низкую зарплату...

Так, после всех волнений ее театральная судьба определилась. И, как оказалось, навсегда. Теперь мало кто может похвастаться столь щедрой преданностью одной сцене, одному театру, с которым Касаткину связывает уже более полувека. Из них более 10 лет прошли под знаком творческого сотрудничества с выдающимся режиссером А.Д. Поповым, давшим Касаткиной «путевку в жизнь». Мастер поддержал молодую артистку. Он предлагал ей пробовать себя в самых разных ролях. И очень скоро о Касаткиной заговорила театральная Москва.

Она начинала как актриса современного репертуара. Ее, как и положено поступать с молодыми актерами, сразу стали вводить в массовые сцены. Первыми были знаменитые «Сталинградцы», где она сыграла узбечку в эпизоде «переправа через Волгу». Следующим стал спектакль «Южный узел», который готовился к 30-й годовщине Октября и посвящался важному моменту Великой Отечественной войны – освобождению Крыма.

В финале была светлая сцена победного завершения героического сражения: шли войска, проезжали машины, проскакивала конница, ярко светило солнце и было по-весеннему радостно. Естественно, на перекрестке дорог поставили девушку-регулировщицу, то есть меня. Спектакль репетировали и днем, и ночью – надо было успеть к точно назначенному сроку! Алексей Дмитриевич при участии завлита Борщаговского только успевал корректировать и дополнять подготовленные режиссурой сцены. Дошла очередь и до меня. Как рассказывали мне потом, в ходе репетиции Попов заинтересовался регулировщицей, усердно направлявшей движение освободителей Крыма.

– Это кто? – спросил он у своего сопостановщика И.П. Ворошилова.

– Касаткина, новая девушка... С курса Раевского...

Но я была счастлива. Ощущение причастности к созданию спектакля в постановке самого Попова в творческо-напряженной атмосфере, объединяющей коллектив, охватило меня. А Попов, ну что же, со временем я, наверное, еще с ним встречусь, может быть, в другой, большей по объему работе...

Но жизнь вмешалась в эти долгосрочные прогнозы. Встреча произошла буквально через несколько дней: Попов утвердил ее на роль Оксаны в новом спектакле театра – драме в стихах Маргариты Алигер «Первый гром». В институте Л. Касаткину убеждали в отсутствии в ее актерском темпераменте серьезных драматических, трагических нот, а они в этой роли прозвучали, что подтвердили и наставники – Мария Осиповна Кнебель и Нина Антоновна Ольшевская, помогавшие Касаткиной готовить роль. Эта работа открыла актрисе путь к новым ролям не только лирического плана, но и с элементами драматизма и даже трагизма. К концу первого сезона она уже была занята в семи спектаклях! Играла две большие роли, три эпизодические, была задействована в двух массовках. Во втором сезоне к ним прибавились еще три большие роли и два эпизода. Дальше было, может быть, и меньше ролей, но они становились все более объемными.

В спектакле «Последние рубежи», где Касаткина играла военного почтальона Зою (пьеса Юлия Чепурина, постановка А.Д. Попова и Д.В. Тункеля), ее героиню убивают под Прагой, уже после объявления капитуляции фашистской Германии. Это была небольшая роль, но впервые в первом составе, и Касаткина играла премьеру. А.Д. Попов, режиссура и объективные коллеги отозвались об этой работе хорошо.

Несмотря на большую загруженность в репертуаре, Касаткина принимала участие в двух так называемых учебных спектаклях, которые не предназначались для основного репертуара. Их энтузиастами были актеры Андрей Петров, очень увлекавшийся режиссурой, и Андрей Попов, исполнивший главную роль в драме поэта Дмитрия Кедрина «Рембрандт».

За первый сезон я познакомилась в работе со всей режиссурой театра, кроме В.С. Канцеля и его сопостановщицы А.А. Харламовой. Лишь во втором сезоне началось мое участие, поначалу небольшое, в спектаклях яркого мастера Владимира Семеновича Канцеля, человека самобытного, «безбытного» и романтически влюбленного в искусство Мельпомены. Я исполнила роль в спектакле «На той стороне» (один из первых послевоенных детективов, посвященный разведчикам, действовавшим во время войны). Но в душе моей жила мечта о главной роли в... «Учителе танцев».

В одной из следующих работ, инсценировке знаменитой «Американской трагедии» Драйзера, я играла во втором составе Роберту Олден. Вместе со мной в спектакль «Закон Ликурга» (пьеса Н. Базилевского) ввелись Владимир Сошальский (вместо Зельдина) и Алексей Баталов (вместо Андрея Попова). Под руководством И.П. Ворошилова я, кажется, еще немного продвинулась вперед. Если в его постановках «На всякого мудреца довольно простоты» и «Ночь ошибок» у меня были роли лирико-комедийного плана, то в этом спектакле удалось вновь (после «Первого грома») погрузиться в драматическую судьбу героини, найти для нее новые краски.

Четвертый сезон в театре Армии очень важен для актрисы как в творческом, так и в личном плане. А.Д. Попов возобновил репетиции «Ревизора», прерываемые работой то над «Незабываемым 1919-м», то над «Флагом адмирала». Касаткиной поручили роль Марии Антоновны, которую она получила за три месяца до выпуска спектакля. Репетиции «Ревизора» (1951) дали толчок к поискам самостоятельных решений образа в целом или отдельных его фрагментов. Перед молодой актрисой стояли трудные задачи: во что бы то ни стало добиться такого воплощения этого образа, которое разбивало бы театральные традиции. Штамп заключался прежде всего в том, что Марию Антоновну всегда изображали провинциальной дурочкой. «Уйдем от штампа придурковатой кокетки, поищем обаятельного маленького зверька, из которого обязательно вырастет будущая Анна Андреевна, если не похлеще!..» – рассуждал А.Д. Попов. И она, по мере сил, искала. Искала прежде всего глаза – глаза хитренького, смышленого человечка, добивающегося своей цели любым путем...

Ассистентом Попова на этом спектакле был Сергей Колосов (Алексей Дмитриевич оценил его работу на спектаклях «Степь широкая» и «Незабываемый 1919-й»), который стал для Людмилы Касаткиной не только коллегой в творчестве, но и супругом.

Мы только что поженились, и на нашу скромную свадьбу Андрей Попов пришел с двумя большими тортами: в одной руке – от Алексея Дмитриевича, в другой – от Марии Осиповны Кнебель. Пришли Нина Антоновна Ольшевская с мужем, известным писателем-сатириком Виктором Ефимовичем Ардовым, основоположник отечественного киноведения Николай Алексеевич Лебедев, молодой композитор Кирилл Молчанов со своей супругой Мариной Пастуховой-Дмитриевой, актрисой нашего театра. А Андрей Петров принес стенгазету, в которой большими буквами было начертано: «Поздравляем Колосаткиных!» Этот шуточный псевдоним сохранился по сию пору в среде друзей нашей семьи.

Вскоре воплотилась в жизнь мечта о роли Флорелы в «Учителе танцев».

Я наконец набралась смелости обратиться к Канцелю с просьбой посмотреть мою заявку на роль Флорелы. Владимир Семенович обмер.

– Старуха! – воскликнул он. – Ты еще молода для таких ролей! Какая ты Флорела?! У тебя нет таких данных! Это же типичная героиня! А потом, ты представляешь, что такое станцевать «Большое болеро» на пару с Зельдиным на этой агромадной сцене? Готовь служанку – это твое дело. Попробуйся на Лисену. И всё!

Ах, так, подумала я, выложусь, но буду играть эту роль! И я попросила Владимира Зельдина помочь мне в подготовке танца и роли в целом.

В девять утра мы приходили на репетицию. И танцевали. Как одержимые! В пустом репетиционном зале. Но настал день, когда зал заполнился, Большой зал театра. Вся труппа пришла смотреть мой показ. Ведь этот вызов судьбе был слишком дерзким. Канцель вошел в зал молчаливый и сосредоточенный. Наступила тишина.

– Начинаем, – сдержанно сказал Канцель.

Сначала я сыграла кусок диалога, а потом пустилась по периметру всей гигантской сцены в «Большое болеро», поставленное блестящим балетмейстером Владимиром Павловичем Бурмейстером. Все. Пауза. И... грохот аплодисментов! И радостный крик Канцеля, перекрывающий их:

– Старуха! Играешь Флорелу!

Следующая ее роль – молоденькая девушка, работница Галя в пьесе Юлия Чепурина «Весенний поток», действие которой происходит на строительстве Волго-Донского канала. Роль поначалу лирико-комедийная, но в ней был неожиданный трагический поворот – по ходу спектакля после светлой, лирической и комедийной сцены Галя узнает о гибели любимого человека. Играя потрясение, первую трагедию, пережитую юным существом, Касаткина уходит от сантиментов, от «преживанчества», от традиционных театральных страданий. Она обрушивает на людей, казавшихся Гале виновниками гибели любимого, гнев и обличение, что делало сцену мужественной, действенной. Эту ее работу, сделанную под руководством А.Д. Попова и А.З. Окунчикова, высоко оценил Алексей Баталов в своей статье «Людмила Касаткина – Галя», опубликованной в третьем номере журнала «Театр» за 1954 год.

Поэтически и увлекательно играла Касаткина дочь военного летчика из дальнего гарнизона сироту Галю Друнину в спектакле «Летчики» Л. Аграновича и С. Листова (режиссер И.П. Ворошилов) и беженку-подростка Валю в «Метелице» В. Пановой.

Вскоре Людмиле Касаткиной выпало серьезное профессиональное испытание. Она была назначена во втором составе исполнительницей заглавной роли в комедии «Стрекоза». Комедия с музыкой и танцами из современной грузинской жизни. Роль она, конечно, знала, танцевальные и музыкальные номера проходила, но, как всякая вторая исполнительница, имела меньше репетиций, чем необходимо.

И вот я нахожусь на сцене, на репетиции совсем другого спектакля, выпускаемого Алексеем Дмитриевичем, как вдруг он останавливает репетицию и просит меня подойти к режиссерскому столику:

– Люда, Гися Островская сильно простудилась... тебе сегодня «Стрекозу» играть. Сегодня Сталинский комитет смотрит.

Я цепенею. Ведь я уже несколько дней ее не репетирую, идет выпуск совершенно другого спектакля, я вся в нем...

Спектакль этот стоил мне невероятного нервного напряжения. В зале – сплошные лауреаты (это сейчас говорят – элита или бомонд, а тогда – лауреаты): Фадеев, Чирков, Александров... Были моменты, когда мне казалось, что я сейчас упаду куда-нибудь и заплачу. Но это только мне казалось...

На следующий день Касаткина узнала, что спектакль представлен на Сталинскую премию. Но И.В. Сталин умер, и Сталинские премии остались неприсужденными...

Вскоре под руководством Д. Тункеля Касаткина начала репетировать пьесу Гладкова «До новых встреч», где играла с замечательной актрисой Л. Фетисовой.

В марте 1954 года произошло событие, которое сильно изменило жизнь актрисы: она получила из Ленинграда телеграмму с предложением приехать на пробы для кинофильма «Пять леопардов».

Ехать не хотелось. Начиная со студенческих лет, киношники вели с ней переговоры, делали фото- и кинопробы. И все это не давало никаких результатов.

Мое круглое лицо как бы не вязалось с амплуа киногероини, а по своим лирическим данным я вроде бы на лирическую героиню тянула. На «Ленфильме» мои пробы увидели два режиссера, собиравшиеся ставить фильм о цирке. Они искали героиню, которая бы имела «цирковое» лицо. Как у меня. Круглое и смешное.

Имена этих режиссеров оказались для меня святы на всю жизнь – это Александр Викторович Ивановский и Надежда Николаевна Кошеверова. Это они ввели меня в МИР КИНО, волшебного искусства, к которому я имела счастье прикоснуться.

«У тебя есть шанс, который нельзя упустить, – убеждал жену С.Н. Колосов, прочитав сценарий. – Надо его выиграть! Надо сниматься в этом фильме! Тебя утвердят!»

И ее утвердили. Только название фильма изменили: не «Пять леопардов», а «Укротительница тигров».

И началась работа в кино. Сразу возникло немало разных проблем, больших и малых, и все их надо было решать. Требовалось разрешение от руководства театра на участие в съемках. Оно было получено, но только на свободные от спектаклей и репетиций дни. Необходимо было тренироваться в езде на мотоцикле. Надо преодолеть страх перед крупными планами, но главное, конечно, пережить страх перед тиграми.

«Укротительница тигров» – яркая, жизнерадостная, буффонная комедия с трюками, репризами, клоунадами – вышла на экраны в 1955 году. Кинодебют Касаткиной оказался ошеломительным. Она стала любимицей многих миллионов зрителей, причем, как оказалось, на многие десятилетия. Картина обошла экраны 54 стран мира, а ее героиня Лена Воронцова покорила миллионы зрителей. Людмилу Касаткину включили в состав официальной советской делегации на Каннском кинофестивале, где состоялся внеконкурсный просмотр «Укротительницы тигров». (Подобные внеконкурсные просмотры картины проходили на многих международных фестивалях). Все в один голос прочили актрисе блестящую карьеру в кино.

Шлейф от «Укротительницы» имел разные, порой неожиданные, выражения. Например, известный дрессировщик хищников Б.А. Эдер, который играл в фильме старого дрессировщика, учителя Елены Воронцовой, предложил ей стать профессиональной укротительницей, о чем написал в своей книге «Мои питомцы».

Приглашения сниматься в кино поступали от мастеров разных поколений. Например, от молодого С.И. Ростоцкого в картину «Земля и люди», от М.К. Калатозова, приглашавшего в «Первый эшелон», фильм, посвященный первопроходцам целинных земель. Но поработать с выдающимся режиссером Касаткиной не довелось. Театр категорически отказал ей в долгом отпуске в Казахстан.

Дебют Касаткиной в кино высоко оценили многие крупные мастера искусства.

Вот слова великого Евгения Шварца:

«Талантлива и владеет тончайшими приемами реалистического искусства Л. Касаткина. Ни разу молодой актрисе не изменяет чувство меры, чувство правды, чувство современного кино...»

В дни премьеры «Укротительницы» «Вечерняя Москва» опубликовала рецензию патриарха музыкальной комедии Г.М. Ярона. Он писал:

«Дарование молодой артистки Л. Касаткиной, играющей роль укротительницы Лены Воронцовой, исключительно многогранно. Ее героиня – поэтична и лукава, предельно женственна и в то же время тверда и решительна в своем желании достичь цели. Касаткина очень правдиво показала сложную гамму человеческих чувств. Мне кажется, что это первоклассная актерская игра».

Еще один «кусочек» шлейфа от «Укротительницы» – кинокомедия «Медовый месяц» (1956), где Людмила Касаткина, сыгравшая молодого врача, снова встретилась с большей частью группы «Укротительницы тигров». Это – режиссер Н. Кошеверова, сценаристы К. Минц и Е. Помещиков, актеры П. Кадочников, С. Филиппов, П. Суханов, Т. Пельтцер, художник С. Мандель, композитор М. Вайнберг.

Накануне Международного Шекспировского конгресса, намеченного на апрель 1956 года, в ЦТСА принимается решение о возобновлении «Укрощения строптивой» и вводе в спектакль группы молодых исполнителей. Роль Катарины А.Д. Попов поручил Касаткиной. Он был доволен ее работой в фильме «Укротительница тигров» и через фильм смог увидеть что-то, приблизившее ее к образу строптивой героини Шекспира.

Катарина в «Укрощении строптивой» стала событием в театральной жизни страны и одной из первых вершин в творчестве Людмилы Касаткиной. В 1956 году помимо ввода в «Укрощение строптивой» Касаткина репетировала еще пять (!) ролей в спектаклях. Весной того же года ей было присвоено звание Заслуженной артистки РСФСР. В те годы присвоение подобного звания в таком кинематографически юном возрасте было событием чрезвычайным.

В начале 1958 года Касаткину включили в состав представительной делегации кинематографистов (И.Е. Хейфиц, С.И. Юткевич, Р.Л. Кармен, Н.А. Крючков, С.Д. Столяров, К.С. Лучко, киргизская актриса Бакен Кыдыкеева), которая участвовала в неделе советских фильмов в Индии – первой в истории отношений между двумя странами.

Катарина – последняя работа Касаткиной с великим Мастером – А.Д. Поповым, накануне его драматического ухода из театра Советской Армии. Вслед за спектаклем на экраны вышел телевизионный фильм «Укрощение строптивой» (1961), сценаристом и постановщиком которого стал Сергей Колосов. Творческую часть работы над фильмом курировал А.Д. Попов. Признание и успех картины были абсолютными. Катарина Касаткиной, сначала сыгранная на сцене, а потом перенесенная на телеэкран, вызвала восторг публики и живой отклик критики.

Вот несколько отзывов искусствоведов о Касаткиной – Катарине.

«Касаткина сумела обнаружить у своей героини сложный и тонкий внутренний мир, угадать душу легкоранимую и потому так стремительно поднимающуюся на защиту исповедуемых ею истин. Она рисует натуру гордую, но справедливую, расцветающую, если рядом с ней оказывается человек, равный по силе характера, уму и таланту.

Касаткина донесла мысль пьесы, так смело угаданную в свое время А.Д. Поповым: Петруччо не только укрощает Катарину, но и укрощается ею. Катарина не только подчиняется силе воли мужа, но и сама укрощается ею».

(Чеботаревская Т. Людмила Касаткина. М.: Искусство, 1972.)

«Завораживающий богатством тембровых звучаний и интонаций голос Касаткиной был продемонстрирован в полной силе ее Катариной. Найденные в этой роли звонкость, мажорность, чеканность жеста и движения, владение силой голоса, характерная пластика танца пройдут через последующие театральные и кинематографические работы Людмилы Касаткиной».

(Сергеева Т. Людмила Касаткина. Звезды Театра Советской Армии. М.: АСТ-пресс книга, 2002.)

«Режиссер приобрел (и, забегая вперед, скажу, что приобрел навсегда) талантливого единомышленника в искусстве, исполнителя большинства его творческих замыслов – превосходную актрису Людмилу Касаткину. Этот союз, начатый столь удачно, знал затем еще немало ярких проявлений. Для режиссера эта актриса стала своего рода счастливым талисманом...»

(Вартанов А. Кинорежиссер Сергей Колосов. М.: Бюро пропаганды советского киноискусства, 1985. С. 29.)

Строгое жюри второго Международного фестиваля телефильмов в Монте-Карло в 1962 году не устояло перед обаянием и темпераментом русской актрисы и присудило ей приз «Золотая нимфа» за лучшее исполнение главной женской роли. Это был первый международный приз, присужденный художественному телевещанию Советского Союза. За сорок лет после этого его получила лишь еще одна советская актриса.

Отличная оценка фильма «Укрощение строптивой» со стороны коллектива и руководителей телевидения, доброе слово, сказанное А.Д. Поповым на «Мосфильме», и одобрение художественным советом студии – все это двигало Людмилу Касаткину и Сергея Колосова к новым репертуарным поискам, к реализации мечты о дальнейшей совместной работе. В 1963 году вышел в эфир радиоспектакль С. Колосова «Вызываем огонь на себя» по книге журналиста Овидия Горчакова, где она играла подпольщицу Лиду Тончилину.

В кино Людмила Касаткина сыграла более 25 ролей, 12 из которых создано блестящим семейным дуэтом Касаткина – Колосов. Колосов во многом формировал актерский облик Людмилы Касаткиной. Любовь, которую они сумели сохранить, принесла удивительные творческие плоды. При просмотре отрывков из фильмов Сергея Колосова с участием Людмилы Ивановны перед зрителем встает целый пласт отечественного телевизионного кинематографа.

Каждый раз Касаткина “взрывала” характер своих героинь изнутри, обнаруживая за внешней простотой невиданную внутреннюю силу и цельность натуры, душевную красоту и героизм. К ее героиням замечательно подходит высказывание Ильи Эренбурга о том, что существуют люди, не созданные для того, чтобы стать героями. Однако они совершают подвиги, рождающиеся от простейших добродетелей – от верности, чести, любви к Родине, людям, правде. Не случайно иные роли, сыгранные актрисой, давно переросли рамки художественного явления, обретя значение общественно-политическое.

Такова, например, обаятельная и трогательная подпольщица Аня Морозова из первого отечественного многосерийного телефильма С. Колосова «Вызываем огонь на себя» (1965). Она сыграна Касаткиной так, что за кажущейся простотой актриса сумела разглядеть и убедительно показать человека прекрасного, способного на подвиг во имя Родины, во имя торжества справедливости.

«Может быть, сериал Сергея Колосова не сопровождался бы таким оглушительным успехом, не раскройся в нем одна из удивительных особенностей актерского и человеческого дарования Касаткиной – ее вера в высшие духовные способности человека, в подвижничество, как потребность защитить справедливость и добро».

Картина, как и многие другие работы режиссера Сергея Колосова, была в основе документальна. Аня Морозова, подпольщица на Брянщине, действительно существовала. Уникальный случай в истории, причем не только киноискусства, но Великой Отечественной войны – после фильма реальной партизанке было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. (Нечто подобное случится спустя 20 лет и с картиной С. Колосова «Мать Мария»).

Параллельно шла театральная жизнь – репетиции и премьеры. В 1959 году в ЦТСА состоялась премьера постановки Б.А. Львовым-Анохиным пьесы начинающего драматурга Зори Дановской «Любка-Любовь». В роли Клавы в этом спектакле Касаткиной удалось найти (прежде всего при помощи талантливого хореографа Анны Федоровны Кобзевой, поставивший психологический танец-монолог) своеобразный ключ к пониманию образа и драмы простой деревенской девушки. Эта роль стала рывком в ее сценическом развитии и открывала дороги к новым работам. Начиная с 1959 года, репетиции и премьеры шли «потоком».

В сезоне 1960/1961 года у Касаткиной вышло две премьеры в постановке нового главного режиссера ЦТСА Александра Леонидовича Дунаева: «Океан» А. Штейна (роль Ани) и «Игра без правил» Л. Шейнина (роль Эрны Бринкель). Зрители, критика, печать особенно тепло приняли ее Анечку из «Океана». Одна из наиболее дорогих актрисе работ тех лет – Нила Снижко в «Барабанщице» (1962) А.Д. Салынского. «В этой роли актриса исследовала природу обыкновенного героизма русского человека, нравственную высоту, крепость патриотического чувства. Актриса отчетливо проводит мысль, что не фанатизм вел это юное существо к самопожертвованию, а потенциал человеческого духа, весь состав личности максималистки и романтика, девушки, влюбленной в жизнь и вставшей, когда потребовалось, на защиту родной земли, справедливости, добра» (Сергеева Т. Людмила Касаткина // Звезды театра. М.: АСТ-пресс книга, 2002).

После «Барабанщицы» Касаткина сыграла бывшую узницу фашистского концлагеря Любу Василькову в пьесе «Объяснение в ненависти» (1964) И.В. Штока, судовую кухарку Мань в пьесе «Дикий капитан» Ю. Смуула в постановке эстонского режиссера Вольдемара Пансо.

Еще в 1959-60 годах Сергей Колосов начал поиски чеховского произведения, которое наиболее близко бы отвечало творческой индивидуальности Людмилы Касаткиной. Так родилась мысль о «Душечке» (1966). После поездок с премьерным показом «Вызываем огонь на себя» они жили только Чеховым – его пьесами, рассказами, письмами, сценическими историями его постановок. Особенностью работы над этой картиной было удивительно быстрое и глубокое постижение Касаткиной сути образа «Душечки». Ни лжи, ни цинизма, ни двоедушия нет в ее Оленьке, в этом милом, отзывчивом существе. Но есть непринятие одиночества, есть тоска, глухая, страшная тоска, которая как бы отрезала ее от мира. Сдержанная, построенная на полутонах и деталях актерская игра.

Есть среди киноработ Людмилы Касаткиной одна, о которой сегодня, когда история отечества не подернута более идеологической пеленой, следует вспомнить особо. Это Мария Захарченко из фильма «Операция “Трест”», созданного по мотивам романа Л. Никулина «Мертвая зыбь». Четырехсерийная картина Сергея Колосова, вышедшая на экраны в 1968 году, посвящена борьбе ЧК с белой эмиграцией. Фильм не стал прямой экранизацией романа. В него включен значительный объем документального материала, что сделало картину исторически и психологически точной. Перед режиссером и исполнительницей главной роли стояла непростая задача – в условиях цензуры и идеологических рамок воссоздать трагическую судьбу женщины, отдавшей жизнь за Родину, ненавидевшей большевистский режим, но не пожелавшей довольствоваться эмиграцией, не покоренной чекистами и пустившей пулю в висок со словами: «Смотрите, как умирают за веру, царя и отечество...». (Эти слова из фильма заставили все же убрать.)

Касаткина вполне могла подвергнуть Захарченко прямому разоблачению, изобразив эмигрантскую богиню, обласканную царскими орденами и наградами белой армии. Но она не сделала ничего подобного. Приверженность актрисы субъективной правде своей героини вдохнула долгое дыхание в образ Захарченко. Ее образ столь психологически разработан и многообразен, что приковывает к себе от первых до последних кадров. Молодая женщина, эта русская парижанка, спасает отечество от нового миропорядка. Спасает фанатично, неистово, так же, как и любит. В исполнении Касаткиной она предстает женщиной умной, отважной, умеющей стрелять, скакать на лошади и одновременно притягательно женственной, обаятельной, порой обольстительной. Очевидно, что Захарченко любит Россию до боли сердечной, но это любовь человека одержимого, признающего только собственную правоту. “Большевицкий” строй казался ей катастрофой для родины, а потому борьба не на жизнь, а на смерть с советской властью стала для нее вопросом идеи, веры, а не личной выгоды. Она верна ей, даже оказавшись в тупике. Зрители запомнили касаткинские глаза, полные тревоги, которая гложет ее изнутри, но которую она все время подавляет сурово и мужественно... Сегодня, когда по-новому осознается противостояние гражданской войны, по-иному оценивается роль первой волны русской эмиграции, вдвойне актуальной становится эта актерская работа Касаткиной, создавшей многомерный, верный художественной и исторической правде образ, образ врага, вызывающего уважение.

Людмила Касаткина как исследователь подходит к ролям, в основу которых положены судьбы реальных людей, изучает материалы, документы, вживаясь в колорит эпохи.

Освенцим. Может быть, самое страшное место на земле. Город даже потерял свое имя. Освенцимом стали называть уже не город, а концентрационный лагерь, самый первый и самый ужасный среди гитлеровских концлагерей. Именно здесь С. Колосов снимал одну из лучших своих картин – «Помни имя свое» (1975), получившую множество призов и наград на самых престижных международных конкурсах и фестивалях. И неизменно на всех этих конкурсах приз за лучшую женскую роль получала Людмила Касаткина.

С.Н. Колосов понимал, что никакие репетиции не помогут мне сыграть эту роль – роль женщины, перенесшей ужас Освенцима, где погибли сотни тысяч невинных людей, где у нее отняли ребенка, – так, как окружающая атмосфера. И тогда он попросил, чтобы нас поселили не в гостинице при Музее Освенцима, а в центре старого лагеря – в кабинете его бывшего коменданта, оберштурмбаннфюрера СС Рудольфа Гесса, повешенного в 1947 году. Там находилась резная деревянная мебель: большой стол для заседаний, два дивана, шкаф, скамьи. И самое жуткое – окно, за которым были видны сторожевые вышки и кирпичные здания, в которых прежде содержали заключенных.

Каждое утро мы просыпались, и сквозь медленно рассеивающийся туман (по утрам там всегда стоял туман) начинали проступать контуры вышек, кирпичных стен тюремных блоков и мрачное небо. Казалось, что на вышке вот-вот появится часовой и откроет огонь...

Еще до отъезда в Польшу на съемки Людмила Касаткина встретилась в Минске с Зинаидой Григорьевной Муравьевой – реальным прототипом своей героини Зинаиды Воробьевой, и от нее самой выслушала печальную повесть о ее жизни.

Людмила Касаткина добилась потрясающей силы воздействия на зрителя, который неотрывно следит, как русская женщина, бредущая в шеренге одетых в полосатую лагерную одежду узников, подгоняемая окриками охранников, исступленно ищет хоть какой-нибудь знак пребывания своего маленького Гены на этом проклятом, огороженном колючей проволокой месте. Вот тот редкий миг искусства, когда правда художественная и человеческая сплавляются в нерасторжимый момент истины. Словно до каждого зрительского сердца хочет донести актриса выстраданный нравственный императив: «Помни имя свое!».

Критика единодушно отмечала потрясающую игру Людмилы Касаткиной. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 марта 1975 года ей было присвоено почетное звание Народной артистки СССР. В конце 1975 года фильм получил Государственную премию РСФСР имени братьев Васильевых. Вместе с Л. Касаткиной, С. Колосовым и М. Карташовым премией отмечены и их польские коллеги – оператор Богуслав Лямбах и артист Тадеуш Боровски, игравший взрослого Генека. Это был первый случай, когда эта премия присуждалась иностранцам.

Сложной и для С. Колосова, и для Л. Касаткиной стала работа над картиной «Мать Мария» (1982), где Людмила Ивановна глубоко и достоверно сыграла главную женскую роль – русской эмигрантки поэтессы Елизаветы Юрьевны Кузьминой-Караваевой, принявшей в монашестве имя Мария и во время фашистского нашествия ставшей активным борцом французского Сопротивления. Мать Мария была арестована гестапо, в апреле 1943 года отправлена в концлагерь Равенсбрюк, где и погибла в газовой камере. Младший современник Кузьминой-Караваевой писал о ней, носительнице высочайшей культуры, по-матерински помогавшей бежавшим советским военнопленным и французским патриотам, о ее сподвижниках: «Несомненно, что все они давно уже шли навстречу своему мученическому концу, не уклоняясь, не отстраняясь. И умерли они активной, творческой смертью».

«Успех фильма в значительной степени определило замечательное исполнение главной роли Людмилой Касаткиной.

Скромная женщина в монашеском одеянии, казалось бы, мало чем привлекающая внимание, заставляет со все возрастающим волнением следить за каждым ее шагом, за перипетиями ее жизни. В этой женщине вы обнаруживаете необыкновенную силу духа, глубокую человечность, самоотверженное служение избранному делу – борьбе с фашизмом, спасению тех, кого фашисты преследуют, уничтожают.

Образ, созданный Касаткиной, это живой образ человека удивительной нравственной силы, перед которым хочется с благодарностью склонить голову...»

(Асенин С. Легендарность кинодокумента // Мать Мария. Киносценарий. М.: Искусство, 1983.)

После официальной премьеры картины в Париже, вернувшись в Москву, Сергей Колосов написал в правительство СССР письмо с предложением наградить посмертно мать Марию и еще нескольких русских – активных участников антифашистской борьбы во Франции. Награждение состоялось в 1985 году. Мать Мария посмертно была удостоена ордена Отечественной войны II степени, а ее произведения изданы на родине.

Среди других, полюбившихся зрителям, киноработ Людмилы Касаткиной: «По ту сторону» (1958), «Месть» (1960), «Хлеб и розы» (1960), «Гроссмейстер» (1972), «Большая перемена» (1972-73), «Диалог» (1978), «Принцесса цирка» (1982), «Радости земные», «Дороги Анны Фирлинг» (1985), «Маклер» (1992), «Раскол» (1993) и другие.

И все-таки, несмотря на общепризнанность блестящей кинокарьеры, Людмила Ивановна отдает пальму первенства театру.

Я люблю театр больше, чем кино. Конечно, в каждой ленте есть кусочки, оплаченные твоими нервами, твоей кровью. Но... когда сидишь в зале кинотеатра, тебя охватывает панический ужас: здесь неточно сыграно. Теперь понятно, как надо сыграть, но сделать уже ничего нельзя! Театр дарит актеру счастье искать всегда, каждый день. Театр – это ежедневный экзамен, и ты обречен на провал каждый раз, когда твое сердце, твои нервы промолчат, когда ты на минуту позволишь себе подумать, что можно механически повторить то, что было найдено вчера. Театр дарит счастье вечно искать путь к правде. За эту трудную близость с правдой человеческой жизни я навсегда люблю театр.

За полвека Людмила Касаткина сыграла роли в 60 спектаклях родного театра. Многие из исполненных ею ролей получили самую высокую оценку, игрались сотни раз, шли в репертуаре по 10-15 лет. И каждой героине Людмила Ивановна отдавала частицу своего сердца, каждый характер лепила из того, что ей подсказывали чувства и талант. И всегда ее труд находил отклик в благодарных сердцах зрителей.

Роли классического репертуара, сыгранные в театре Людмилой Касаткиной, не похожи на игру многих примадонн. Так, ее Елена Андреевна в чеховском «Дяде Ване» проста той простотой, которая свойственна интеллигентным людям. Она проходит на сцене свой сложный путь крушения иллюзий, а точнее, их остатков, которые пыталась поддержать ее наивная душа.

Спектакль «Элегия» (автор П. Павловский, 1968) с блистательным дуэтом Людмилы Касаткиной и Андрея Попова по праву вошел в сокровищницу театрального искусства. Душевная теплота отношений великого русского писателя И.С. Тургенева и знаменитой русской драматической актрисы XIX века Марии Гавриловны Савиной передана с удивительной силой таланта, на которую способны лишь мастера такого уровня, как Касаткина и Попов.

Одна из самых любимых ролей Людмилы Касаткиной – Лейди Торренс в пьесе Т. Уильямса «Орфей спускается в ад», поставленной на сцене ЦТСА в 1978 году Александром Васильевичем Бурдонским. Шаг за шагом актриса вживалась в совершенно чужой и не во всем понятный американский мир, осваивала все ступени жизни и драмы Лейди – молодой и красивой женщины, вышедшей замуж за старого и больного торговца. Спектакль прошел более трехсот раз при постоянных аншлагах, а в 1986 году был снят на пленку и по сей день демонстрируется на разных каналах телевидения.

В последующие после «Орфея...» сезоны Людмила Касаткина сыграла в спектаклях: «Транзит» Л. Зорина, «Дорога на Бородухино» В. Кондратьева, (все – постановки А. Бурдонского), «Комическая фантазия о жизни, любви и смерти знаменитого барона Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена» (постановка Р. Горяева). В «Мюнхгаузене...» продолжился ее творческий контакт с Г. Гориным, начатый еще в 1972 году, когда его первую пьесу «Забыть Герострата» ставил на сцене ЦТСА А. Шатрин.

Новое тысячелетие актриса начала с премьеры. Сыграла странную миссис Сэвидж в одноименном спектакле по пьесе Джона Патрика – пьесе, в которой некогда блистали выдающиеся актрисы: Фаина Раневская, Любовь Орлова, Вера Марецкая, Людмила Шапошникова. Поставил спектакль Сергей Колосов. Людмила Касаткина в роли миссис Сэвидж соединила две стороны своего дарования – лирико-комедийную и тяготеющую к трагедийному началу. В результате спектакль обрел черты трагикомедии.

Более 15 лет Людмила Касаткина играет в спектакле «Шарады Бродвея», поставленном А.В. Бурдонским по сценарию знаменитого фильма «Все о Еве». Спектакль с неизменным аншлагом прошел более 350 раз. И все она сыграла без дублерши. Роль известной актрисы одного из бродвейских театров – женщины одаренной и порядочной – Касаткиной близка и понятна, история героев этой пьесы напоминает ей ее собственную театральную жизнь и судьбу.

Основной метод работы Людмилы Касаткиной на сцене – всегда добиваться субъективной правды своего персонажа – нашел свое отражение и в другой постановке А.В. Бурдонского «Ваша сестра и пленница» (пьеса Л. Разумовской). Главное для актрисы было показать свою героиню королеву английскую Елизавету I Тюдор женщиной мудрой, мужественной и несчастной в любви. Л. Касаткина погрузилась в историю Елизаветы, чтобы понять корни ее драмы, ее ненависти к Марии Стюарт, королеве Шотландии. Суровые испытания, выпавшие на долю будущей королевы в детстве и юности (казнь матери, заключение в Тауэр, тяжелая болезнь), дали о себе знать – она стала сильной и жестокой, умной и хитрой правительницей.

Еще одна грань многообразного таланта актрисы – ее преподавательская деятельность. В 1979 году вместе с Сергеем Колосовым на актерском факультете ГИТИСа они создали творческую мастерскую, которая просуществовала 12 лет (три выпуска) и дала профессиональной сцене десятки молодых интересных актеров. Среди них: ныне Заслуженные артисты России В. Клементьев, С. Габриэлян, Е. Добровольская, И. Бякова; лауреат премии имени Станиславского и премии «ТЭФИ» А. Богарт; артисты Р. Радов, М. Богдасаров, Ж. Балашова, А. Иванов и другие. Со своими учениками Людмила Касаткина и Сергей Колосов поставили спектакли «Сон в летнюю ночь» (первый выпуск) и «Блэз» (третий выпуск).

Л.И. Касаткина – Народная артистка СССР, лауреат Государственной премии РСФСР имени братьев Васильевых и премии Ленинского комсомола, Заслуженный деятель культуры ПНР. Награждена орденами Ленина, Трудового Красного Знамени, «Знак Почета», «За заслуги перед Отечеством» III и IV степени, Дружбы, орденом Русской Православной церкви Святой Равноапостольной Великой княгини Ольги II степени.

Все, кто знает Людмилу Касаткину, очарован ее удивительным праздничным обаянием. Она всегда энергетический центр сцены, семьи, любой компании (ее коллекции анекдотов и умению их “сыграть” завидовал даже Юрий Никулин), общаться с ней можно бесконечно. Она интересный и умный собеседник, находится в прекрасной творческой и спортивной форме. Каждый день ее расписан по минутам. Но это ли не счастье для актрисы – быть нужной людям, нести им добро и получать в ответ заряд энергии, радость, молодое жизнеощущение.

—Однажды мама возмущенно рассказала, как к ней в театре подошел один коллега и то ли в шутку, то ли всерьез поинтересовался: «Ты так давно живешь с Сергеем Колосовым. Неужели ни разу не изменяла ему?» — «Никогда!» — отвечает ему мама. И он, махнув рукой, говорит: «Ну, тебе и вспомнить перед смертью будет некого». — «Почему же?! — нашлась мама. — Я Сережу буду вспоминать…»

Так оно и получилось. После смерти отца мама оказалась в больнице и в своем полусознательном состоянии часто видела его перед собой. Обращалась к Елене — женщине, которая ухаживала за ней: «Сергей, почему ты молчишь? Сережа, где ты был?» К сожалению, постоянно быть рядом с мамой я не мог: мне пришлось увеличить число концертов, чтобы заработать деньги на дорогостоящие лекарства. Но когда приезжал в больницу и наблюдал эти сцены со стороны, чувствовал невыносимую боль в сердце. Накануне смерти мама приподнялась на кровати, снова посмотрела на Леночку. Взгляд как будто прояснился, лицо помолодело, словно болезнь отступила. Мама четко произнесла: «Сережа, зачем ты раздвинул кровати? Сдвинь воедино!» Потеряла сознание и больше в себя не пришла. А на следующий день ее не стало.

Я человек не религиозный, но когда думаешь об их жизни — особенно о том, как они вместе ушли, — невольно начинаешь размышлять, что есть все-таки высшие силы, которые нас ведут.

Приходи ко мне на день рождения!

— Думаю, и встреча их тоже была предопределена. И, как ни страшно это звучит, если бы не война, они могли разминуться по жизни. Ведь на режиссерский факультет ГИТИСа папа поступил в 1939 году, когда мама еще была школьницей. Только вот долго учиться в вузе ему не пришлось — ушел на фронт. Сначала воевал в советско-финской войне, а затем в Великой Оте­чественной… И только после победы смог продолжить обучение.

Родители часто со смехом вспоминали историю своего знакомства. Папа впервые увидел маму в мае 1946 года накануне дня ее рождения — где-то в коридоре института — и просто не смог пройти мимо. «Так она мне понравилась, — спустя много лет рассказывал мне отец, — что я тут же решил с ней познакомиться». Его можно понять: мама всю жизнь была такой обаятельной, открытой, искренней. Папа подошел, представился. Узнал, что зовут ее Людмила Касаткина, что учится она на третьем курсе актерского факультета, и пригласил на свидание. Она немного растерялась: надо же какой напор! Помолчала, что-то обдумывая, и неожиданно улыбнулась: «Хочешь, приходи ко мне завтра на день рождения!» И назвала адрес. В назначенный час папа в парадном костюме с букетом цветов позвонил в дверь. Ее открыли совершенно незнакомые люди. «Нет-нет, молодой человек, вы ошиблись, Касаткины тут не проживают!» Вот так моя будущая мама подшутила над настойчивым кавалером. Расстроенный, он вернулся домой. Через несколько дней, когда они снова пересеклись в коридоре ГИТИСа, папа посмотрел на нее с упреком, а мама подошла и… извинилась. Смотрела на него и улыбалась настолько искренне, что он не смог на нее сердиться.

Так они и начали дружить. В своих чувствах папа маме долго не признава­лся. Она сама догадалась. Как-то группа студентов ГИТИСа отправилась в Севастополь — выступать. Жили почти без денег, были вечно голодные. И вот идет однажды мама по улице, видит — у ларька, где продают виноград, стоит ее друг Сергей Колосов и пересчитывает копеечки. Решила за ним понаблюдать. А он протягивает продавцу деньги — все, что были на ладони, — и берет маленькую кисточку винограда. Повернулся, увидел ее на другой стороне дороги, обрадовался. Перебежал к ней и, счастливый, протянул только что купленные ягоды. Всю жизнь мама вспоминала эту историю. «Знаешь, — говорила она, — именно в тот момент я поняла, что он меня любит. Последние монетки на меня потратил!»

Поженились они в 1950-м — через четыре года после знакомства. Мама хотела, чтобы Сергей Николаевич сначала встал на ноги. Еще студентом папа стал ассистентом режиссера в Центральном театре Советской армии — там потом всю жизнь работала мама. Только начав зарабатывать, родители смогли подумать о свадьбе. Праздничный стол накрыли в квартире у маминых родителей — все без особых излишеств. Ну какие в те годы могли быть роскошные лимузины или рестораны?! К тому же оба — выходцы из дос­таточно скромных семей. Папины родители трудились в одном московском издательстве. Дедушка по материнской линии — на кондитерской фабрике «Красный Октябрь», бабушка — разнорабочей. Все они были интеллигентами по своей сути, доброжелательными, деликатными.

Сына назвали в честь учителя

— Родители папы ушли из жизни рано, я их и не знал. А вот бабушка и дедушка по маме приняли самое активное участие в моей жизни. Ведь мама все время играла в театре, папа стал режиссером Театра сатиры, а потом перешел на «Мосфильм». Когда он начал снимать фильмы, они с мамой часто вместе уезжали на съемки… Родители и мое-то появление долго не могли себе позволить оттого, что оба много работали. (Смеется.) Решились завести ребенка, только когда стали узнаваемыми, приобрели отдельную квартиру. Маме было тогда 33 года. Она успела сняться в популярных фильмах «Укротительница тигров» и «Медовый месяц». А папа ставил спектакли в московских театрах. Уезжая в отпуск — в какой-нибудь санаторий, — родители редко брали меня с собой: все-таки им надо было отдохнуть и подлечиться. Но потом обязательно приезжали на дачу, где мы жили с дедушкой и бабушкой.

Я так ждал их приезда! Мы с папой могли разговаривать часами — я доверял ему все свои тайны, задавал множество вопросов. Любопытный был. А он, кажется, знал обо всем на свете, потому что всегда находил на них ответы. Никаких обид по отношению к родителям у меня не возникало. Комплексовал я только из-за маминой популярности. Идем вместе в магазин, например, а к ней каждую минуту подходят люди: кто-то за автографом, кто-то — чтобы сказать: «Ах, Людмила Ивановна, мне так понравился фильм! Вы моя любимая киноактриса!» Мне все это не нравилось — я стеснялся, что на нас все смотрят.

Родители поддерживали меня во всех творческих начинаниях. Когда я увлекся рисованием, попросили со мной позаниматься прекрасного кинохудожника Ми­­­­­­­­­­хаила Карташова. Обнаружив у меня слух, купили домой пианино и пригласили учителя. Но когда мне надоело играть ненавистные гаммы, я взмолился о пощаде — и они отступили. (Смеется.) К музыке я пришел сам — намного позднее. Видимо, те первые уроки не были напрасными. А еще мама отвела меня в городской Дворец пионеров в студию художественного слова. Как же мне там нравилось! К нам приходили туда великолепные актеры — Сергей Никоненко, Всеволод Абдулов и другие — и столько всего интересного рассказывали о своей профессии. Мама в детстве и сама занималась в такой студии и часто со сцены, да и дома, декламировала стихи. Ее любимой поэтессой была Марина Цветаева. А еще мы с мамой не раз выступали перед гостями нашего дома. Мне было лет 10-11, когда мы вдвоем показали им отрывок из спектакля Театра Советской армии «Укрощение строптивой» — сцену знакомства главных героев. Я изображал Петруччо — на меня надевали большую шляпу, к поясу подвешивали шпагу. А мама в вечернем платье была строптивой Катариной.

«А, котик! Слышал я, вас так зовут?» — произносил я, совсем еще маленький мальчишка, с усмешкой. «Вы глуховаты на ухо, должно быть?! Меня зовут все люди Катариной», — возмущенно отвечала мама. «Ты лжешь. Тебя зовут царапка-котик!..»

Наше выступление после домашнего застолья прошло на бис. (Смеется.) Кстати, этот спектакль в Театре Советской армии поставил режиссер Алексей Попов. Мои родители его боготворили и меня назвали в его честь. Благодаря Алексею Дмитриевичу мама сыграла в юности свои лучшие роли на сцене. А отец на основе спектакля Попова снял фильм «Укрощение строптивой» с мамой в главной роли — и он стал его первым крупным успехом в кино.

Ночь в концлагере

— Еще одно из самых ярких воспоминаний детства: 1965 год, родители впервые взяли меня с собой в киноэкспедицию на съемки фильма «Душечка» в Суздаль. Папа — режиссер, мама играет Ольгу. Я потрясенно смотрел, как она перед кинокамерой плачет. До сих пор я видел маму только в спектаклях. Там все понятно — она играла для зрителей. А тут для кого?! Да так вошла в образ, что слезы по щекам текут! Когда папа сказал: «Стоп, еще дубль!» — я понял, что сейчас будет повтор сцены, и пошел исследовать декорации. И в них обнаружил человека, который лежал, свернувшись калачиком, и сладко спал. Это был Ролан Быков. Он играл в фильме первого мужа Душечки и в ожидании своих эпизодов решил отдохнуть… Я увидел тогда, как на съемках делают дождь: льют на несчастных актеров воду из пожарного брандспойта. В общем, столько открытий для себя сделал! И конечно, мне самому захотелось сниматься в кино. Но стоило только заикнуться об этом — родители тут же заявили: они против. Посчитали, что известность для детской психики вредна. Только уже когда стал взрослым — школу оканчивал, появился в эпизодах нескольких фильмов. Первый раз я возник на экране в папином фильме «Помни имя свое». Это был эпизод без слов. В Крылатском построили несколько бараков концлагеря. И я изображал немецкого солдата-охранника. Стоял с автоматом в каске и шинели, а ветродуй (аппарат такой, похожий на огромный пропеллер) «метель» на меня гнал. Замерз жутко, но вида не показывал. Не хотел подводить папу. Потом за свой съемочный день получил законные три рубля. (Смеется.) Так и попробовал актерскую профессию.

Я считаю, что «Помни имя свое» — один из лучших фильмов моих ро­ди­телей. Мама играла в нем женщину, которая, попав в Освенцим, была разлучена с маленьким ребенком. Мальчика как своего сына вырастила полька. Только через 25 лет русская мать смогла встретиться со своим уже взрослым сыном. Это, кстати, реальная история.

В работе папа был очень требовательным и даже родную жену не щадил. Некоторые эпизоды снимали в Польше — в настоящем концлагере Освенцим. И там он потребовал, чтобы мама переночевала в бараке. Одна! На следующий день ей предстояло сниматься в сложной сцене — когда фашисты отнимают у Зинаиды сына. И отцу хотелось, чтобы она как можно сильнее прочувствовала роль. Мама безоговорочно согласилась. Но спать не смогла. Ночью в одиночестве перебирала детские ботиночки, которые остались от убитых в концлагере детей и представляла себе этих малышей…

Когда отец брался за историческую картину, достоверность для него была на первом месте. Он добивался правды во всем: в декорациях, в костюмах, в эмоциях актеров. И всегда перед мамой ставил сложные задачи, не делал никаких скидок. А она мужественно все исполняла. Осознавала: раз Колосов просит — значит, это нужно для результата.

Доверчивая вне сцены

— Если на съемках ведущим был папа, то дома главную роль он уступал маме. Впрочем, поскольку она была слишком занята, то готовила, например, редко. И всю жизнь нанимала домработниц, чтобы поддерживали в доме порядок. Бывало, что ошибалась в них. Ее обманывали, обсчитывали. А одна женщина, когда никого не было дома, вынесла все золотые украшения родителей. Но мама не стала заявлять в милицию: пожалела ту деревенскую бабу, да и огласки публичной не хотела. Эта же ситуация повторилась и в последние два года жизни мамы. Наша домработница, которая за ней ухаживала, оказалась мошенницей. И тут уже я не стал подавать официаль­ное заявление, чтобы имя родителей не трепали некоторые желтые издания. Мама вообще была человеком доверчивым. Но при этом достаточно жестким и принципиальным. В театральных коллективах часто возникают интриги, «дружбы против» — мама никогда в этом не участвовала. Если что-то ей не нравилось, предпочитала все с достоинством сказать человеку в глаза, не держала негатива за пазухой. За это все ее уважали.

А эмоции она несла домой и только тогда выплескивала. Могла под горячую руку с отцом поссориться. Но он все понимал и старался вернуть ей хорошее настроение. Подойдет, обнимет, поцелует и успокоит. Папа мамой очень дорожил.

Внучки называли Люлей

Пока Земля еще вертится,


Пока еще ярок свет,


Господи, дай же ты каждому,


Чего у него нет.

— Эту песню Булата Окуджавы «Молитва» родители часто пели в компаниях. Поэтому, когда в позапрошлом году на сцене Театра Российской армии отмечали 85-летний юбилей мамы, я решил исполнить именно «Молитву». Родителям нравилось то, чем я стал заниматься по жизни — музыкой. В старших классах у меня ухудшилось зрение. Пришлось даже делать операцию, чтобы остановить процесс. Я даже как-то растерялся: чем же мне заниматься после школы? Не знал, куда поступать. Мама посоветовала журфак МГУ: и высшее гуманитарное образование будет, и разностороннее развитие. К третьему курсу я понял, чего хочу на самом деле. Я был увлечен джазовой музыкой, да так, что поступил на заочное отделение в Музыкальное училище имени Гнесиных. Джаз поначалу был ей не очень близок. Но ее отношение к этой музыке сильно изменилось после того, как она побывала вместе со мной на концертах знаменитого варшавского фестиваля «Джаз-джембори» в 1979 году. Кстати, мама повезла меня на этот фестиваль, разумеется, по моей просьбе. С того времени она тоже заболела джазом. (Смеется.) А со временем стала поклонницей того, что я делаю на сцене. Ходила на мои концерты, слушала дома мою музыку. Свой новый альбом я записал в начале этого года в Осло (Норвегия) с участием всемирно известного джазового скрипача Михала Урбаника. Я посвятил его родителям. Только они, к сожалению, его так и не успели послушать…

Пригодились мои способности и па­пе. Он приглашал меня писать музыку для своих фильмов: «Дневник профессора Готье», «Судья в ловушке» и «Потерянные в раю». Это не было, как говорят, по блату. Если бы моему принципиальному и требовательному отцу не нравилось то, что я делаю, он отказался бы от моей музыки, несмотря на родительскую любовь. Он работал с прославленными композиторами: Альфредом Шнитке, Алексеем Рыбниковым, Юрием Саульским. Так что, работая, я понимал, что должен сделать как минимум не хуже.

И вот на тот мамин юбилей я вышел на сцену вместе со своей девятилетней дочкой Аней. Мама не ожидала — это был сюрприз. И когда мы с Анечкой вместе пели «Молитву», глаза у мамы, которая сидела в кресле на сцене, заблестели от слез…

Она очень любила внучек, и они отвечали ей взаимностью. Называли ее не бабушкой, а Люлей. (Смеется.) Старшую дочь, от первого брака, я назвал в честь мамы — Людмилой. Но больше похожей на нее получилась младшая, Анечка. Она тоже у нас артистическая натура: танцует, поет, очень хорошо рисует, занимается в музыкальной школе.

С мужем попрощалась наедине

— Папа превращал дни рождения мамы в праздники. Если не получалось отметить торжество в ресторане, созывал друзей домой. За столом собирались только самые близкие. Приходили и драматург Леонид Зорин, и актриса Людмила Иванова с мужем — бардом Валерием Миляевым, и коллеги по Театру Российской армии… Пели, аккомпанируя на пианино и на гитаре. Мама и папа читали стихи. Я любил эти вечера: такая возникала удивительная праздничная атмосфера­!

В прошлом году 86-летие мамы па­па решил отметить в ресторане. Но в самый разгар праздника он вдруг схватился за серд­це. Вызвали скорую. У отца уже были прежде проблемы, связанные с сосудами мозга, — микроинсульты. Но до сих пор Бог миловал… На этот раз он уже не поднялся. В последние месяцы он существовал в каком-то параллельном мире, лишь изредка приходя в сознание. Мама навещала его каждый день. У нее от волнения обострились собственные болезни. И она несколько раз сама попадала в ту же ЦКБ. Когда ей становилось легче, она приходила в папину палату — навещала его. Сидела целыми днями рядом…

В последний раз мама вышла на сцену Театра Российской армии перед закрытием театрального сезона — 29 июня прошлого года в спектакле, который поставил специально для нее папа: «Странная миссис Сэвидж». Зрители не догадывались, как тяжело маме было играть. Подводила память, она забывала слова. Но помогали актеры рядом — незаметно для публики подсказывали ей. Мама сильная была, волевая, доиграла спектакль до конца. Когда вышла на поклон, зрители устроили овации!

После спектакля мама сказала: «Все лето буду готовиться к новому театральному сезону». Это был бы ее юбилейный, 65-й сезон на сцене Театра Российской армии. Но наступила осень — и мама попала в больницу. Как оказалось, в последний раз…

Отец накануне смерти мне приснился — такой здоровый, улыбающийся. Я удивился и обрадовался: он здоров — от болезней ни следа не осталось. А когда открыл глаза утром, не сразу поверил, что это был всего лишь сон…

В тот же день папы не стало. Об этом я сам сказал маме. Она выслушала меня молча. Без истерик и слез. Думаю, она понимала, что папа уйдет. Мне кажется, что и о своем уходе она догадывалась. В день похорон мама попросила, чтобы ей дали возможность попрощаться с ним не на людях. Мы привели ее в ритуальный зал ЦКБ за два часа до начала официальной панихиды. Потом ходили слухи, что маму привезли туда на инвалидной коляске. Нет, мама подошла к нему сама! Молча стояла и смотрела на папу. Беззащитная… О чем она думала в тот момент? Что мысленно обещала? Не знаю. Вслух не было произнесено ни слова. Мама наклонилась, поцеловала, постояла еще немножко рядом. Повернулась и медленно пошла прочь.

Через неделю во сне я увидел маму — веселая, здоровая: смотрит на меня, смеется. Совсем как папа в моем прошлом сне…

Образование: в 1952 году окончил режиссерский факультет ГИТИСа

Карьера: с 1948 по 1951 год — ассистент режиссера в Театре Советской армии. С 1952 по 1955 год — режиссер Театра сатиры. Снял более 20 фильмов, среди которых: «Укрощение строптивой», «Вызываем огонь на себя», «Операция «Трест», «Помни имя свое», «Душечка» и другие. Преподавал на режиссерском факультете ВГИКа

Звания и награды: лауреат премии Ленинского комсомола (1968) и Государственной премии РСФСР им. братьев Васильевых (1976), народный артист СССР (1988)

Семья: сын — Алексей Колосов (53 года), музыкант, композитор и радиоведущий; внучки — Людмила (27 лет), окончила Высшие курсы сценаристов и режиссеров, и Анна (11 лет)

Карьера: с 1947 по 2012 год — актриса театра Российской армии (ранее — Театр Советской армии). В кино с 1954 года («Укротительница тигров»). Снялась более чем в 30 фильмах, среди которых: «Большая перемена», «Принцесса цирка», «Яды, или Всемирная история отравлений»

Звания и награды: народная артистка СССР (1975), лауреат Государственной премии им. братьев Васильевых (1976), кавалер ордена Ленина (1985), ордена «За заслуги перед Отечеством» IV степени (2000), III степени (2005) и II степени (2010)

Людмила Касаткина – замечательная советская актриса театра и кино. На протяжении многих лет за ее творчеством наблюдало огромное количество поклонников, которых интересовала не только её карьера, но биография и личная жизнь. Все киноленты, в которых актриса когда-либо появлялась, приобретали небывалый успех. Она пленяла мужчин своей обворожительной улыбкой и необыкновенной внутренней силой. Многим казалось, что она способна преодолевать все трудности на своем пути.

Биография

Будущая актриса родилась 15 мая 1925 года в небольшой деревне Новое Село, расположенной в Смоленской губернии. Её родители были обычными крестьянами. Практически сразу после рождения дочери вся семья переехала в Москву. Спустя время девочка начала интересоваться танцами, а родные старались поддерживать ее увлечения. Благодаря своей настойчивости и изнурительным тренировкам, она смогла поступить в одну из самых известных балетных школ столицы, на отделение хореографии.

У Людмилы никогда не возникало проблем с учёбой. Все преподаватели отмечали её невероятный талант и творческие способности. На большой сцене девочка появилась ещё в 11 лет. Это было её первое выступление в качестве танцовщицы. Но дальнейшие события навсегда перечеркнули её дальнейшую карьеру. Во время одного из выступлений Касаткина серьёзно повредила ногу, врачи настоятельно рекомендовали ей постельный режим и минимальные нагрузки. Поэтому ей нужно было навсегда проститься с балетом.

Первые творческие успехи

Несмотря на такое неприятное событие, Людмила недолго переживала. Помимо танцев, ее привлекал еще и мир кино и театра. К тому же, родители неоднократно говорили ей о театральном университете, где она сможет полностью реализовать свой творческий потенциал.

В результате девушка приняла их предложение и решила поступать в лучший государственный университет страны – ГИТИС. Но волнение о том, что ее могут не взять, просто переполняло Касаткину. К счастью, ее переживания были совершенно безосновательными, так как все члены вступительной комиссии были от нее в восторге.

В 194 году Касаткина с успехом окончила высшее учебное заведение, и ее сразу приняли в состав труппы в театр Советской армии. Именно этот театр станет для актрисы вторым домом, где она будет успешно развивать творческую биографию на протяжении всей жизни.

Кино и театр

В начале своей театральной карьеры молодой актрисе доставались веселые и жизнерадостные героини. Она успешно перевоплощалась в каждую из них, ведь в настоящей жизни у девушки был такой же заводной характер. За всю театральную деятельность актрисе удалось сыграть огромное количество неповторимых ролей. Самыми лучшими и запоминающимися работами можно считать:

• «Укрощение строптивой»;
• «Ревизор»;
• «Дядя Ваня»;
• «Без вины виноватые».

Помимо выдающихся театральных постановок, у Людмилы есть еще много хороших работ в кинематографе:

• «По ту сторону»;
• «Хлеб и розы»;
• «Душечка»;
• «Операция «Трест»»;
• «Принцесса цирка»;
• «Большая перемена».

В творческой биографии актрисы Людмилы Касаткиной насчитывается более 40 разноплановых ролей. Но особое внимание всегда уделялось ее первой работе – «Укротительница тигров», которая принесла ей широкую известность. Несмотря на то, что в этом году фильму исполняется 64 года, он до сих пор вызывает положительные эмоции у многих телезрителей. Кроме того, некоторые другие фильмы, в которых Людмила снялась в главной роли, вошли в золотой фонд советского кинематографа.

Личная жизнь

Биография, как и личная жизнь известной актрисы, всегда была одной из самых обсуждаемых тем. Зачастую люди не верили в любовь между звездными парами. По их мнению, такой союз не бывает долговечным. Но в этом случае все было немного иначе. Это и смогла доказать всем Людмила Касаткина. Ее мужем стал известный кинорежиссер Сергей Колосов, с которым она познакомилась в 1964 году. Молодой фронтовик сразу же влюбился в ее очаровательную улыбку.

На протяжении долгого времени Сергей оказывал возлюбленной знаки внимания, и только спустя несколько лет они смогли пожениться.

Последующие двенадцать лет супруги активно занимались совместной творческой деятельностью. Кроме того, он открыли свою мастерскую при ГИТИСе, где успешно преподавали актерское мастерство. Также молодые люди написали общую книгу под названием «Судьба на двоих».

Через некоторое время у супругов родился первенец – сын Алексей. Несмотря на то, что родители очень хотели, чтобы мальчик начал интересоваться кинематографом, их надежды не оправдались. Сына практически не интересовала эта сфера деятельности, так как он был очень увлечен музыкой. Долгое время он выступал на сцене в качестве джазмена, а затем стал руководителем популярной рок-группы «Аура».

Помимо всего прочего, молодой человек сочинял музыку для некоторых кинокартин, над которыми работал его отец. Людмила Касаткина очень ценила свою семью. Для нее всегда была важна гармония и взаимопонимание между родными. По ее мнению, только благодаря поддержке самых близких людей ей удалось достичь таких больших высот в творческой биографии.

Последние годы

Как известно, все свое свободное время Людмила Ивановна проводила на сцене. Из-за этого у нее возникли небольшие проблемы со здоровьем, которые, на тот момент, показались ей незначительными. Спустя несколько лет заболевание приобрело хроническую форму. Но ссылаясь на недостаточное количество времени, Людмила не обращалась за помощью к медикам.

И только весной 2011 года, когда актриса больше не могла выносить удушающий кашель, она обратилась к врачу. После проведения медицинского осмотра у Людмилы диагностировали пневмонию. Родные очень беспокоились за ее здоровье, так как врачи не давали никаких точных прогнозов. Но спустя некоторое время, Людмила Касаткина стала чувствовать себя гораздо лучше. Казалось, все в ее жизни теперь наладиться. Но, к сожалению, в ее семье произошла трагедия – смерть любимого мужа.

Горе полностью охватило ее, и она никак не могла смириться с мыслью о том, что его нет. Поэтому спустя несколько дней Людмила Касаткина ушла из жизни. Проводить талантливую актрису и прекрасную женщину пришло огромное количество человек.

Навсегда в памяти

Даже спустя много лет поклонники с удовольствием пересматривают все киноленты, в которых снималась Людмила Касаткина. Эти фильмы пропитаны добротой и искренностью, а главная героиня всегда выглядит бесподобно в каждом из них. Стоит отметить, что многие из нас с самого детства слышали ее голос, который доносился из известного мультфильма «Маугли».

Там Людмила озвучила мудрую пантеру Багиру. Большинство телезрителей неоднократно отмечали, что своим прекрасным голосом актриса способно загипнотизировать всех без исключения.

Ее талантливое исполнение невозможно спутать ни с чьим другим. Такое удивительное сочетание прекрасного голоса и актерского мастерства встречается довольно редко. Именно поэтому ее биография, творческие успехи и личная жизнь всегда будут вызывать интерес у миллионов людей.

Вам нравятся фильмы с участием Людмилы?